Так он писал темно и вяло…

Вслушиваясь в звуки природы – леса, ручья, моря – мы со-общаемся. Источник природного звука сообщает о себе и ни о чём больше. Это немало. Всё, что хотят сообщить ручей, бегущий из леса к морю, отпускающий его лес и принимающее море – бесхитростно и просто, и они своим возвещающим присутствием нужны нам сами по себе в силу не всегда ясного родства, но это сейчас и неважно. Но часто, всматриваясь и вслушиваясь, мы в сообщаемом ищем иное. По рокоту моря, крику птиц, виду облаков и заката, в собственных снах и странностях обстоятельств мы пытаемся различить то, что касается нас, наших забот и планов. Погода изменится – об этом сообщили облака, птицы и муравьи, – и к перемене нужно готовиться. И тогда это сообщение уже не только о себе, это – речь, прорекание: с нами сообщается то, чего нет, грядущее. Оно вторгается посредством привычно-близкого и подвигает его. Но речь не ограничивает себя предсказанием; в ней неизменна лишь эта обращённость к человеку, похожая на суровую, скрываемую заботу. Содержательно она может быть сколь угодно глубокой и честной – увы, чуткости нашей хватает не много (а имеющаяся нередко порождает пустые фантазмы). Связь речи и судьбы, рока, настолько изначально-древняя (практически во всех языках), что мы даже не будем останавливаться на том, чем речь отличается от разговора вообще.

Вникнем в сказанное. Воспринимая родное и близкое, мы принимаем своё и себя, и бесчисленными отражениями на всех гранях утверждаем то целое, к которому изначально причастны. Речи нет внутри этой цельности . Здесь всё нормально, свои кризисы и их разрешения, но как-то характерно тревожно бывает как раз тогда, когда, казалось бы, нет никакого повода. Тишина? Интуиция – это то «ухо» в нас, которое вслушиваясь в тишину, слушает речь, которая приходит извне и смущает своей инаковостью. Именно поэтому, проясняя ситуацию (по сути своей), предупреждая, речь остаётся тёмной. Всегда. Действительная ясность возможно наступит чуть позже – через час или столетие – и воспримется как результат прорекания: исполнение. А может и не дождёмся. Но как бы там ни было, речь, обращённая к нам, оповещающая о чём-то, сама по себе темна.

Никогда не понять толком, где и у кого она начинается, какими передаётся словами. Слишком часты ошибки в оценке речи: интуиция подводит, вкус и нюх. Элементарно не хватает ума. Возможно, красота, чувство прекрасного в нас есть частично усвоенная речь: останавливаясь на пороге между умом и душой, она ввергает последнюю в сладкую муку. И обычно мука эта становится самоцелью, а знак несовершенства признаком утончённости…

Её немногие слышат, ещё меньше тех, кто способен произнести. Известны традиционные формы для облачения попыток речи – они действенны и к ним порой прибегают, когда что-то такое начинает томиться внутри и проситься к выходу. Потребность эта то ли возрастная, то ли сезонная. Бывает такая пора в жизни, хотя и редко у кого она затягивается, когда прямо перед тобой на бумаге, словно из-под земли, проступают один за другим стихи. Пусть не введут в заблуждение их открытая прозрачность (ведь бывают же такие, и часто), ироничность или безыскусность – мы не знаем, что там на самом деле. Я прошёл через подобное, когда мне было от 25 до 40, и ещё не забыл этот внутренний зуд как желание высказать нечто тёмное .

СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ

Из цикла ОКНО и ЗЕРКАЛО (1984)

Из цикла ОПРЕДЕЛЕНИЯ (1985 - 87)

ПОСЛЕДНИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ (1993 - 95)

На главную / Вверх